История: Яузская улица, дом 11 (дом Баташева, Яузская б-ца)

[Моспешеход]

Дворец Баташёва - Яузская больница - больница "Медсантруд"



Здание Яузской больницы находится на одноименной улице близ устья реки Яузы, давшей имена и больнице, и улице, которая сменила за свою историю несколько названий. Она именовалась то Николо-Болвановской – от храма святителя Николая Чудотворца на Болвановке, стоящего на вершине Таганского холма, то Таганной улицей – от других местных ремесленников, делавших чугунные таганы для походных и кухонных котлов. В 1922 году она была переименована в Интернациональную улицу – в честь I Интернационала, и только в наше время названа Яузской.
Новый дом-дворец на Яузе, принадлежавший Ивану Родионовичу Баташеву, занял огромное владение в 3 га, что соответствовало статусу заводчиков Баташевых, «вторых Демидовых», вместе с ними основавших в России чугунно-литейное производство во времена Петра I. Сам Ключевский отметил, что Петр поручил железное и горное дело «тульским кузнецам Баташеву и Демидову». Баташевы сумели не только получить потомственное дворянство за свои действительные заслуги перед Россией, но и вывести свой род из потомственных же дворян, затуманив свое истинное происхождение. Для этого они ловко воспользовались ситуацией: петровские реформы многих лишили дворянского звания, и позднее, при Екатерине II, вышло разрешение восстановить утерянный статус, если предоставить доказательства аристократической принадлежности предков, родословную и с подтверждением 12 бесспорных полноправных дворян. Крупные купцы и промышленники, какими и были братья Баташевы, нередко прибегали к фальсификации: уговаривали последнего промотавшегося представителя какой-нибудь дворянской фамилии признать родство, а потом подкупали благородных свидетелей. Дворянство Баташевых подтвердили целых 46 дворян вместо положенных 12, да еще и несколько генералов – истинно с баташевским размахом.

На самом же деле Баташевы происходили из потомственных кузнецов Тульской оружейной слободы и были напрямую связаны с Демидовыми. Основатель этой горнопромышленной династии, Иван Тимофеевич Баташев, работал управляющим на демидовских заводах в Туле, а разбогатев, завел в 1716 году и собственное дело – производство железа, столь потребного тогда в России. Более того, именно Иван Баташев-Старший стоял у истоков производства знаменитых тульских самоваров. Внуки его Андрей и Иван Родионовичи во второй половине XVIII века уже имели заводы в Тульской, Калужской, Рязанской, Тамбовской, Владимирской и Нижегородской губерниях – в Приокском горном округе. Центром этого промышленного могущества стали Выксунские заводы в Нижегородской области, а в во Владимирской области они «угадали» неизведанную землю в Муромских лесах, богатую железной рудой и топливом для заводских печей. И еще сумели «договориться» с местными разбойниками, то ли укрывая их, то ли разрешив им вольницу за дележ награбленного, а возможно и то и другое. Баташевы частенько были нечисты на руку, однако оказались полезны России – именно они работали на вооружение армии, изготавливая по правительственным заказам ядра, пушки, бомбы, якоря, орудия для флота, обеспечив государево войско во время русско-турецких войн, разделов Польши и Пугачевского бунта. Выпускали они и мирную продукцию – баташевский чугун считался самым качественным в Европе. Чугунные скульптуры Триумфальной арки в честь 1812 года, московские фонтаны (сохранились два – на Театральной площади и у здания Академии наук на Ленинском проспекте), решетки кремлевских садов и даже квадрига Аполлона на фронтоне Большого театра – все это было сделано на заводах Баташевых.



В 1783 году Баташевым было пожаловано потомственное дворянство – подтасовка состояла лишь в том, что они записали себя и выходцами из такого же звания. Братья Баташевы на удивление умели ладить с властью и ее могущественными представителями, преподнося дорогие подарки. Например, ананасы, клубнику и абрикосы, выращенные в оранжереях, посылали к Рождеству, на Пасху и именины самой Екатерине II и фельдмаршалу Потемкину. Кроме того Баташевы создавали больницы, приюты, бесплатные столовые, помогали возводить Большой театр и даже зоопарк на Пресне.
И в то же время имелись бесспорные факты, что братья Баташевы были не только «вторыми Демидовыми», но и, собирательно, «второй Салтычихой». Этим особенно прославился Андрей Родионович. В своих владениях он будто бы устроил подпольную чеканку фальшивых денег, и за счет угождений власти не имел страха ни перед кем - истязал рабочих, убивал неугодных. Ему ничего не стоило столкнуть чиновника, приехавшего с ревизией, в доменную печь, или замуровать три сотни рабочих в подземелье, когда от Павла I были прислана комиссия для проверки сведений о чеканке фальшивых монет.

О младшем брате Баташеве, Иване Родионовиче, хозяине московского дома, остались крайне противоречивые свидетельства. Одни историки считают Ивана Родионовича копией старшего брата, тоже ничем не брезговавшим, другие – его противоположностью. Отзывы о нем свидетельствуют, что был Иван Родионович хотя и «не без хитрости», но человеком скромным, честным и добрым, ведь недаром же, когда он умер, рабочие его заводов поставили ему на свои деньги надгробный памятник с надписью «Отцу-благодетелю от детей-подданных».

Так или иначе, получив дворянство, Баташевы стали заводить свои дома в столицах, поближе к власти и правительственным заказам. Иван Родионович обосновался в Москве, и дом на Яузе построил его крепостной архитектор Кисельников – тот самый, что строил и баташевское родовое гнездо на Выксе, или его родственник. Однако для такого владельца требовался не только соответствующий дом, но и соответствующий архитектор – именитым заказчикам подобали именитые мастера. И считается, что крепостной Кисельников лишь строил по проекту, составленному каким-то прославленным зодчим. Иногда его автором сенсационно называют Василия Баженова, тоже строившего для Баташевых в их немосковских владениях, иногда – французского мастера Шарля де Вальи, которому приписывают и дворец Шереметевых в усадьбе Кусково, но чаще всего им считают Родиона Родионовича Казакова, ученика и однофамильца знаменитого Матвея Казакова. Родион Казаков тоже был известен старой Москве: он построил церковь святой Варвары в Китай-городе, храм Мартина Исповедника на Таганке, Влахернскую церковь в усадьбе Кузьминки, деревянный Пречистенский дворец для Екатерины II, звонницу для Спаса-Андроникова монастыря (взорванную большевиками) и вообще был знаменитым мастером. Вероятно, он и исполнил проект баташевского дворца на Яузе в стиле превосходного классицизма, а крепостной Кисельников воплощал замысел в жизнь.

Иван Баташев начал строить усадьбу в 1799 году – в том же году, когда скончался его брат Андрей. Некоторые историки считали, что Иван построил дом в Москве на кровавые капиталы старшего брата, но все же он вел строительство на собственные средства и с истинно фамильным размахом, скупив участок в шесть переулков – это было одно из самых больших частных владений в старой Москве. Есть версия, что уже тогда Баташев намеревался подарить его любимой внучке, и Таганная улица украсилась памятником «сказочным по архитектуре и красоте», который не обходил и не обходит вниманием ни один путеводитель. По старой московской традиции главный дом стоит в глубине двора, дерзко – вопреки петровскому указу о красных линиях, – но со вкусом и достоинством: на линию вынесены флигели с оградой (которую сравнивают лишь с решеткой Летнего сада в Петербурге) и воротами, украшенными чугунными львами баташевского литья. Исследователи подметили удивительную деталь: одни маски и фигуры изображены с типично русскими лицами, а другие наделены обликом римских патрициев. Оказывается, Баташевы устроили на своих заводах художественную школу, дабы иметь своих художников, и посылали талантливых учеников стажироваться в Италию.

Много лет спустя в этом дворце искали потайные ходы. Игнатий Стеллецкий, археолог, искавший библиотеку Ивана Грозного, обследовал этот дом после революции. Обнаружились каземат с двумя скелетами, один из которых был прикован к стене, а также многочисленные ниши в стенах, являвшиеся, по мнению Стеллецкого, каменными мешками. Однако имеются объяснения и на сей счет - это могли быть узники времен нашествия Наполеона.

В 1812 году хозяину пришлось спешно покинуть свое владение - в его дворце устроил себе резиденцию наполеоновский маршал Иоахим Мюрат, чьи войска первыми вошли в пустую Москву. Ставка Мюрата спасла баташевский дворец от пожара. Когда пламя разгорелось около Яузского моста, французские солдаты вместе с русскими отстояли дворец. Баташев же оставил в доме всю челядь и приказчика, который подробно описывал ему в посланиях все, что происходит во дворце. А непрошеные гости не церемонились. Расположившись на постой, они потребовали ужин и постель. В доме нашлась одна сайка, которую отдали Мюрату, а остальным - ничего.

Легенда гласит, что из уважения к знаменитому генералу М. А. Милорадовичу, приходившемуся Баташеву родственником, Мюрат нарушил приказ Наполеона и не взорвал усадьбу после своего ухода – она была единственной в Москве, уцелевшей в пожаре 1812 года. Однако не пощадил соседнюю Симеоновскую церковь, только что отстроенную на деньги Баташева. Да и самому дому был нанесен такой ущерб, что хозяин, вернувшись, потратил 300 тысяч рублей серебром на его восстановление.

И еще раз события 1812 года, словно эхо, отозвались в судьбе этого дома. Иван Баташев прожил 90 лет, похоронив всех детей, и оставил свое огромное состояние вместе с московским домом на Яузе и Выксунскими заводами любимой внучке Дарье Ивановне. Непутевый отец ее слыл в семье франтом и ловеласом. Дочь оказалась ему под стать, любила наряды, за которыми ездила в Париж, сверкала на балах украшениями и вообще старалась выглядеть аристократкой, как и положено потомственной дворянке. Ей удалось найти себе прекрасную партию. Дарья вышла замуж за героя Отечественной войны генерала Д. Д. Шепелева, чей портрет украсил Военную галерею 1812 года в Зимнем дворце, а имя было занесено на мемориальную плиту в галерее храма Христа Спасителя. Его далекий предок, немец Шель, прибыл в Россию на службу еще к Дмитрию Донскому, а сам генерал Шепелев участвовал в знаменитых сражениях при Тарутино, Малоярославце и селе Красном, где ход Отечественной войны был переломлен, и началось изгнание Наполеона из России. Войска Шепелева преследовали его до самой Березины, т.е. пока Наполеон ни покинул Росии.

Приданое Дарьи Баташевой не имело себе равных. После кончины ее деда в 1821 году генерал Шепелев получил и этот московский дом, отныне именуемый Шепелевским. Генерал был очень хлебосольным хозяином, угощавшим тут на своих зимних обедах всю Москву, а в 1826 году у него останавливался посол Великобритании герцог Девонширский, приехавший на коронацию Николая I. Шепелев же стал управляющим Выксунских заводов, где сумел модернизировать производство, но не смог остановить надвигавшийся крах. После его смерти в 1841 году и разорения Шепелевых опекуном был назначен полковник В. А. Сухово-Кобылин (отец известного писателя), установивший на заводах новое управление. Дочь Шепелевых Анна вышла замуж за князя Льва Голицына, и дом оставался в их владении. После смерти хозяев усадьбу в 1876 году выкупил город под больницу для чернорабочих.

Устройство больницы для чернорабочих было продолжением екатерининского попечения о больницах для простого народа после московской эпидемии чумы 1771 года, напугавшей императрицу. По всей России вменялось строить больницы, сиротские дома, богадельни и создавать систему «общественного призрения» – это были зачатки социальной медицины в России. Уже в 1776 году на Мещанской улице была создана крупнейшая в Москве Екатерининская больница, где освятили домовую церковь в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Исключительно для рабочих она тогда не предназначалась, в ней мог получить помощь каждый москвич, а некоторые категории неимущих лечились бесплатно. Позднее она была переведена на Страстной бульвар и названа Ново-Екатерининской, а прежняя, на Мещанской, стала Старо-Екатерининской. На время она стала больницей для арестантов под заведованием «святого доктора» Ф. Гааза (http://mosday.ru/forum/viewtopic.php?t=1544). Новая эпидемия холеры, косившая москвичей в 1830 году, выявила недостаточность в городе народных больниц. Наряду с прочими мерами Старо-Екатеринискую больницу в 1843 году превратили в первую больницу для «чернорабочего классу людей». К ним относились все сельские жители, работавшие в Москве, извозчики, землекопы, и даже лакеи.

Здание баташевского дворца начали превращать в больницу. Этим занимался главный врач Н. А. Берензон, а работы проводил инженер-архитектор А. А. Мейнгард. Несмотря на «рабочий» характер, Яузская больница вскоре стала выдающейся московской клиникой. Другой ее главврач, хирург Ф. И. Березкин, сумел обеспечить больницу столь передовыми операционными, что их предоставляли для приезжавших в Москву западных медицинских светил. Городу и врачам в устройстве Яузской больницы помогали купцы-меценаты. В числе главных ее благотворителей были Старцевы, русские пчеловоды-медовщики. Сыновьям Ивана Васильевича Старцева, основателя династии, повезло - они выиграли в лотерею 200 тысяч золотых рублей, половину отдали на строительство Успенского храма в Переславле-Залесском, а на остальные перебрались в Москву и завели собственное дело – медо-воскотопенный завод. Вскоре стали поставщиками двора Его Императорского Величества. Старцевские восковые свечи зажигались на пасхальных и рождественских богослужениях в кремлевских соборах и в храме Христа Спасителя, ценный мед поступал к кондитеру Эйнему и аптекарю Феррейну, а в качестве подарка – на стол к государю. Как благотворитель Старцев помогал церкви Никиты Мученика на Швивой горке, Спасо-Андроникову монастырю и Яузской больнице, поскольку ее врач П. А. Усов был у Старцевых домашним доктором.

После революции 1917 года больницу революционно назвали «имени Всемедикосантруда», но поскольку сие наименование было труднопроизносимо, название упростили – «больница имени Медсантруд», как тогда назывался профсоюз медработников. Все это было только громкой вывеской. Яузская больница стала ведомственной для ГПУ и в ней лечили чекистов. Здесь же при больнице организовали место тайного захоронения жертв чекистских расстрелов.

С 1921 по 1926 годы здесь было захоронено около тысячи человек. Известно, что это были молодые люди, до 35 лет, большинство с высшим образованием: дворяне, царские офицеры, профессора, литераторы, священники, музейные работники и несколько иностранцев. Во дворе больницы можно увидеть памятник этим жертвам советского террора в виде большого валуна, установленный в 1999 году. На мемориальной доске перечисленны некоторые установленные имена и фамилии жертв коммунистических репрессий.

Тем не менее, врачи больницы продолжали дело служения людям. Здесь лечили и сыпнотифозных в годы гражданской войны, а во время Великой Отечественной войны тут действовал хирургический госпиталь: в 1943 году именно в нем впервые в СССР начали применять пенициллин для лечения больных.

Яузская больница действует и сейчас.

[MosDay.ru]

Яузская улица, дом 11 (дом Баташева, Яузская б-ца)
посмотреть фотографии
Для данного адреса на сайте введена единая историческая справка:

Дворец И.Р.Баташева (ГКБ 23 Медсантруд) Дворец И.Р.Баташева - выдающийся памятник московского классицизма (1796-1802 годы - главный корпус, архитекторы P.P.Казаков, И.Кисельников; перестройки после 1812 года и конца XIX века; церковь 1899 года). Главное здание и флигели из оштукатуренного кирпича с белокаменными деталями и скульптурными рельефами. В 1812 году здесь был штаб наполеоновского маршала Мюрата, что спасло здание от пожара. В 1879 году дворец выкуплен московскими властями для размещения Яузской больницы. После 1917 года - больница ГПУ. Сейчас - городская клиническая больница №23 "Медсантруд".

Это краткое описание будет автоматически отображаться под всеми фотографиями, имеющими такой же адрес, и в разделе Адреса Москвы.